Обитель ночи - Страница 11

Давление становилось невыносимым, и все же инстинкты Нэнси подсказывали: несмотря на свой страх и опасность ситуации, она должна играть роль американки, негодующей и оскорбленной проявленной к ней несправедливостью. Это ее единственная защита. Очень медленно выговаривая слова, будто обращалась к маленькому ребенку, Нэнси заговорила:

— Я тоже буду с вами предельно откровенна, инспектор Лалл. Я ни черта не понимаю, что все это значит. Не имею ни малейшего представления. Вы взяли не того человека, и содержание меня под стражей не исправит вашей ошибки. Советую вам либо сейчас же официально предъявить обвинение по сфабрикованному вами делу, либо немедленно меня отпустить. В противном случае, когда я выберусь отсюда — а я, черт бы вас побрал, это сделаю! — я позабочусь о том, чтобы вас и вашу агрессивную, построенную на угрозах, тупую и никуда не годную пародию на полицейскую работу месяцами полоскали во всех газетах мира.

На этот раз, похоже, взрыв возмущения сработал. Инспектор Лалл на минуту погрузился в задумчивость, сделал резкий вдох и с гадливым выражением лица ответил:

— Замечательно. Вы свободны. Пока. Но учтите, я оказываю вам любезность. Я мог задержать вас на сто тридцать дней по Закону о терроризме. Вы освобождаетесь бессрочно под поручительство, но вам запрещено покидать Дели. Понятно?

Избегая его взгляда, Нэнси кивнула, но внутри ее все ликовало. Она посмотрела на адвоката: судя по всему, поворот событий изумил его больше, чем ее.

Мистер Лалл повернулся к полицейскому-сикху:

— Отведите ее в приемник, верните телефон и бумажник, выпишите документы об освобождении под поручительство. Кость отдайте ей. Она принадлежит редакции ее газеты.

Не говоря ни слова — вдруг Лалл передумает? — Нэнси взяла грязный тряпичный сверток и следом за полицейским направилась к выходу.

Капитан Хундалани вернулся в комнату для допросов и тихо прикрыл за собой дверь. Прежде чем он раскрыл рот, Лалл обратился к нему:

— Хундалани, постарайтесь не упустить ее. — Инспектор раздраженно потер ладони. — У нее единственная наша улика. Крайне рискованная стратегия.

— Слушаюсь, сэр.

— Ключом ко всему может оказаться кость. Уверен, журналистка в итоге приведет нас к нему.

С этими словами Лалл резко поднялся. Он устал и хотел поскорее выйти из душной комнаты для допросов.

— Вы всерьез считаете, что она его сообщница, сэр? — нервно спросил Хундалани.

— Возможно, да. Возможно, нет… Но эта кость означает что-то важное. В этом я твердо уверен.

И тут, впервые на памяти капитана Хундалани, инспектор Лалл посмотрел ему прямо в глаза и улыбнулся. Улыбка была настолько неожиданной и неуместной, что капитан вздрогнул.

— У нас ни единой зацепки, капитан. Посмотрим, что предпримет наша звезда-журналистка. Вдруг именно она поможет нашему расследованию.

7

— Как вы могли отправить меня сюда?!

Нэнси почти кричала в телефон. Охранники на ступенях полицейского участка завороженно глядели вслед удалявшейся по тротуару журналистке. Многочисленные прохожие расступались перед ней, лавочники и торговцы оборачивались и провожали взглядами. А на другом конце линии, в Нью-Йорке, редактор «Трибьюн» Дэн Фишер пытался ее успокоить.

— Нэнси, я же понятия не имел. Знаешь, ко мне сегодня приходили из ЦРУ. Дай мне объяснить…

— Ну да, только тебя не арестовывали, не возили в участок и не угрожали сроком в двадцать пять лет в карцере в Калькутте. Или проказой. Хочешь побыть в камере с прокаженными?

— Нет. Но послушай, Нэнси…

— Как ты мог послать меня сюда? А в следующий раз сделаешь ход посильнее и отправишь в Северную Корею?

— Нэнси, прошу тебя, позволь мне объяснить…

Сделав над собой усилие, Нэнси замолчала в ожидании извинений.

— До сегодняшнего утра я был в полном неведении относительно всего этого. И ни за что не отправил бы тебя в Индию, если б знал, что газета втянута в шпионский скандал между Индией и Китаем. Что касается Антона, это полный бред.

— Расскажи это местному гестапо.

— Слушай, индусы и китайцы — параноики. Они постоянно нагоняют страху друг на друга и ищут повод для придирок.

Нэнси промолчала.

Дэн Фишер продолжил:

— Так вот, утром меня подняли с постели два офицера ЦРУ и заявили, что обязаны нанести мне визит, поскольку их индийские коллеги запросили сведения о Херцоге. Они сказали, что не верят обвинениям, так как, по их данным, Херцог никогда не сотрудничал с разведслужбами. Я сказал, что тоже уверен, что дело сфабриковано. Антон мой друг, я знаю его много лет. В жизни не слышал большей нелепости.

— Если он твой друг, почему ж ты не пытаешься отыскать его?

Нэнси яростно замахала приближающемуся такси — машина скользнула к тротуару и притормозила рядом. Она открыла дверь и забралась внутрь.

— Секундочку, Дэн… Отвезите меня, пожалуйста, в офис редакции «Интернэшнл геральд трибьюн» на Акбар-стрит.

— Нэнси, это ведь не первая «самоволка» Антона. Все очень даже в его духе.

— Но не на три месяца, Дэн.

— Знаешь, ЦРУ откровенно дало понять: самое лучшее сейчас — ничего не предпринимать.

— Очень удобно — для тебя.

— Перестань, Нэнси. Это нечестно.

До Нэнси вдруг дошло, что она по-прежнему сжимает в руках грязную тряпку с завернутой в ней жуткой костью. Это обстоятельство очень смутило ее. Она почувствовала: бог знает почему, но ей не хочется сообщать Дэну Фишеру о костяной трубе. Следом она ощутила огромное желание попросить водителя отвезти ее куда-нибудь в другое место, подальше от редакции, от истории с Херцогом — туда, где можно спокойно подумать и разобраться, что, в конце концов, происходит.