Обитель ночи - Страница 32

Как всегда, Нэнси достигла внутреннего компромисса — того самого, что всегда склонял чашу весов к выбору приключения и риска и позволял ей убеждать себя, будто она не собирается предпринимать никаких опрометчивых шагов. Она продолжит расследовать дело Херцога. Она уже видит слишком много причудливых и волнующих совпадений, манящих путей к разгадке. Она не бросит Антона на произвол судьбы, даже если этого требовал Дэн Фишер, особенно после встречи с Майей. Ради Майи она должна выяснить, что случилось. С другой стороны, нельзя покидать Дели, по крайней мере сейчас. Нэнси не может ослушаться полиции. Одна мысль о возможности вновь оказаться в полицейском участке вызывала у нее содрогание. Нэнси хорошо осознавала: если ее еще раз привезут туда, белого света ей долго не увидать.

— Майя, вам незачем волноваться. Я непременно выясню, что случилось с Антоном.

В этот момент кто-то включил во дворе дома радио, и мрачную атмосферу развеяли успокаивающе нежные звуки индийской музыки. Майя подобрала с дивана конверт и вместе с гостьей вышла в прихожую. Нэнси открыла дверь и шагнула на улицу. Воздух был плотным и душным. Она с радостью вырвалась из давящего сумрака дома, пропитанного тревогой и болью.

Нэнси уже открыла рот, чтобы попрощаться, как вдруг Майя прошептала:

— Не оборачивайтесь. За вами тоже следят.

Нэнси охватила паника.

— Что? Кто? — шепотом спросила она, пристально глядя на женщину.

Майя одними глазами показала в сторону. Нэнси сделала вид, что ищет своего водителя, и осмотрела улицу. В тридцати ярдах стоял припаркованный симпатичный универсал с тонированными стеклами, которого здесь не было, когда она приехала. В бедном квартале такая машина выделялась, как инородное тело. Недавние решимость и уверенность Нэнси тотчас улетучились. Она повернулась к Майе, объятая страхом.

Индианка вновь заговорила, опустив голову:

— Я не знаю, кто это, но за мной они ходят по пятам. До свидания.

20

Всю дорогу с базара они молчали. Нэнси не удалось скрыть волнения после визита в дом Майи, но она надеялась, что Кришна отнесет это на счет самой встречи, а не факта обнаружения слежки. Машина ползла в плотном потоке делийского трафика, и Нэнси осторожно проверяла, преследуют ли их. Всякий раз, когда она украдкой оглядывалась, черный универсал маячил за их автомобилем.

Кришна, наверное, рад, что она помалкивает и не пристает с вопросами, думала Нэнси. Она предпочла не рассказывать ему о завещании и орденах и, конечно же, о подробностях разговора с Майей — о том, что Антон Херцог сознательно покинул Дели с рискованной миссией, не рассчитывая вернуться. Нэнси была уверена: расскажи она обо всем этом Кришне, он разнервничается, станет названивать Дэну Фишеру и доложит, что она не исполняет распоряжений начальства. Едва ли можно назвать идеальными такие отношения с новым коллегой, но что оставалось делать? Все тяжкое бремя тревоги — что происходит, кто следит за ней? — упало на ее плечи.

В редакции Кришна принялся вышагивать по захламленному офису. Нэнси сидела за столом Херцога, опустив голову на руки и гадая, что предпринять дальше и кто отслеживает ее шаги. Она даже надеялась, что это полиция: из всех мрачных вероятностей эта была лучше, чем предположения о неизвестном враге. С другой стороны, слежка серьезно осложняла жизнь, поскольку Нэнси не сомневалась, что полиция может истолковать ее активность так, чтобы поставить ей в вину попытки установить контакт с сообщником по шпионажу.

Кришна бессильно опустился на диван — он явно устал. Нэнси посмотрела на него сквозь переплетенные пальцы. Чего он ожидал от нее? Что она просто все забудет? Память невольно прокрутила в голове последние события. Взгляд Нэнси упал на фотографию Анны Херцог, овдовевшей через год после свадьбы и вынужденной бежать в Аргентину с двухгодовалым ребенком на руках. Почему, вдруг подумала Нэнси, эта молодая женщина из множества стран выбрала именно Аргентину? Может, там жили ее родственники. Или хотела уехать как можно дальше от войны. Нет, скорее всего, причина была иной. Журналистский нюх подсказывал Нэнси, что здесь все не так просто. Ей пришла в голову идея.

— Кришна, а Херцог — это девичья фамилия матери Антона?

Он вздохнул и посмотрел на нее.

— Что-то не пойму, о чем вы?

По неловким, почти грубым словам она почувствовала его нежелание отвечать, но остановить себя не могла.

— Фамилия досталась Антону от отца или от матери? От ее девичьей фамилии? Иногда женщина теряет мужа до рождения ребенка и дает ему свою девичью фамилию. А может, они и не были женаты? Наверное, во время войны свадьбу было трудно не то что организовать, но даже найти для нее время…

— Очень интересно, Нэнси, — сухо ответил Кришна. — Мне никогда не приходило в голову заняться изучением супружеского статуса родителей Антона.

В голосе Кришны звучало нескрываемое раздражение. Нэнси сожалела о том, что бесцеремонно ворвалась в его жизнь и заставила испытывать такую неловкость. Во взгляде Кришны ей почудилась неприязнь. Будто ее методы и сама она как личность по какой-то причине ему противны. Поездка к Майе стала последней каплей. Наверняка он посчитал визит верхом бестактности, хотя Нэнси старалась представить его как доброе дело — миссия сострадания и сочувствия по отношению к невесте Антона.

Нэнси это очень беспокоило. Но было что-то еще, не дававшее ей покоя, какая-то неподвластная ей целеустремленность: желание знать правду покоряло ее волю. Она всегда искала истину, складывая ее по крупицам. Нэнси и прежде случалось попадать в сложные ситуации: несколько раз ей угрожали те, чьи интересы она задевала в журналистских расследованиях. Опасность была частью жизни и работы добросовестного журналиста. Но подозрение в международном шпионаже грозило серьезными неприятностями. Что касается растущей как снежный ком коллекции причудливых и невероятных ключей к разгадке — орденов, костяной трубы, — такого она не встречала еще никогда.